Тебя никто не заставляет думать о тяжести многих людей. Этот крест ты не в состоянии пока нести. Твое дело думать о твоей личной тяжести, о том, что ты носишь в твоем сердце, о том, что разрывает твою душу и делает ее слабой и беспомощной, о тяжкой болезни, которая пожирает все твое существо.

Господи, значит ли это, что я должна думать о самолюбии? Но если я буду думать о самолюбии, то я не смогу думать о Боге?

Ты можешь и должна думать о самолюбии только с позиции размышления о Боге, иначе самолюбие придавит тебя, как это и происходит с тобой почти всегда.

Господи, я не понимаю. Как это делать?

Ты не можешь зажечь беду без Бога. Твоя основная беда - самолюбие, но ты не можешь сжечь его сама. Если ты хочешь пожигать опухоль, необходим свет, который воздействует на опухоль, убивая ее. Для самолюбия таким светом является Господь Иисус Христос.

Господи, но иногда я не чувствую помощи, когда начинаю молиться в трудные минуты, когда мне действительно нужна помощь. От чего так происходит?

От того, что ты не отдаешь все свое внимание Богу. Ты смотришь на грех, но не можешь стяжать достаточно света, благодати, чтобы уничтожить его в себе, потому что в это время ты не смотришь на Бога. Ты только думаешь, что обращаешься к Богу, но на самом деле все твои мысли обращены к самолюбию. Оно раздражает тебя, ты пытаешься справиться с ним сама, делаешь вид, что молишься, но это не является молитвой, поэтому в такие моменты у тебя не бывает позитивного результата. Ты борешься с ветряными мельницами. Понимаешь ли ты это?

Господи, немного начинаю понимать. Но что же мне делать, когда я вижу беду других людей? Отдавать им сердце, страдать вместе с ними?

Нет, ты не можешь это делать без ущерба твоей душе.

Господи, но как же мне реагировать на чужую беду?

Также как тяжело больной реагирует на болезнь такого же тяжело-больного.

Господи, но ведь тяжело-больные не могут ни на что реагировать, они обычно лежат без каких-либо мыслей, им уже ни до чего нет дела, только бы выздороветь, или уже умереть, т.е. два желания, которые для тяжело-больного по сути становятся равноценными.

Тебе необходимо научиться видеть в себе тяжело-больного. Без этого ты не сможешь обратиться к Богу за помощью по-настоящему.

Господи, но я не могу ощущать себя тяжело-больным, когда у меня в жизни все кажется более менее нормально.

Это тебе только так кажется. Точно так тебе кажется, что твоя земная жизнь никогда не закончится. Но она закончится для тебя, закончится смертью твоего тела. Тебе трудно в это поверить, но поверить необходимо, точно также необходимо для тебя, как ты веришь в то, что 2х2=4. Ты проверила это математическое утверждение на опыте, и ты видишь, как один за другим уходят на кладбище твои родные и близкие. Как же ты не веришь тому, что и ты пойдешь в землю?

Господи, но я не верю, что это я пойду в землю. Тело мое пойдет в землю, а я пойду куда-то еще...я не могу поверить в то, что я это только тело, т.е. я не ощущаю себя телом, но ощущаю себя в теле.

Куда же ты пойдешь после смерти твоего тела?

Господи, я не знаю...хотелось бы попасть в Царство Небесное, но туда мне дорога по моим ощущениям закрыта, да и не вижу я этой дороги...

Разве у тебя нет Святого Евангелия?

Есть, Господи.

Как же ты говоришь, что дорога в Царство тебе закрыта и что ты ее не видишь? Видишь ли ты Евангелие?

Вижу, но не всегда верю тому, что читаю там. Прости, Господи.

Если ты не будешь верить Евангелию, то ты действительно никуда не сможешь прийти, ты останешься во мраке твоего неведения и незнания, в твоей слепоте.

Господи, но как же мне поверить?

Проси у Бога милости и веры. У тебя нет другого выхода, начни себя чувствовать тяжело-больной, иначе ты не сможешь просить.
Посмотри внимательно какие люди получили исцеление от Бога в Евангелии и загляни в свою душу, там есть каждый такой человек, там есть все возможные чувства. Тебе выбирать, какие из них ты желаешь считать твоими чувствами. Тебе выбирать, кого изгнать из души, а кого оставить. Почаще вспоминай царя из фильма. Если ты хочешь быть похожей на него выбирай из твоих чувств самые злые, "опричников", а если хочешь уподобиться митрополиту выбирай благоговейные добрые чувства. Все зависит от твоего выбора, а дальше дело только благодати Божией.

Господи, помилуй, не получается у меня почувствовать себя тяжело больной, тяжко это очень. Хочется сразу чем-нибудь развлечься, внимание отдать чему-нибудь радостному, приятному...

Чему же ты отдаешь внимание "радостному и приятному"?

Господи, каким-нибудь вещам, разглядыванию новостей религиозных, природе, собакам и т.п.

в таком случае ты отдаешь свое внимание тлену и праху, не безумие ли это?

Но религиозные новости разве не нужно знать, что же в этом плохого, это же относится к вере Богу?

Нет, это не относится к вере Богу. К вере Богу относится молитва, покаяние, самоотвержение ради Бога, а разглядываение новостей относится к развлечению ума и отхождению от молитвы.

Господи, но все время думать о том, что я умираю, возможно ли? У меня от этого начинается страшная дипрессия.

Страшная дипрессия у тебя начинается от того, что ты об этом не думаешь. Все, что ты делаешь для получения "радостных" впечатлений ты делаешь из состояния глубокой депрессии, потому что чувствуешь, что душа твоя смертельно больна, но не желаешь видеть это, не желаешь помочь себе, и по этой причине ты становишься преступницей - самоубийцей.

Господи, но...разве все настолько страшно, никак не могу поверить, что все так ужасно на самом деле...

Уже намного страшнее, чем тебе кажется.

Что это значит?

Это значит, что ты не знаешь, когда смерть твоя придет за тобой, и ничего не делаешь для того, чтобы исцелить душу твою, прежде того, когда уже не сможешь обратиться за исцелением.

ДИКАЯ ПЛЯСКА

...Приезжавший на богомолье в Оптину пустынь мо¬нах Вяземского монастыря сказывал кое-кому из наших, что нынешней весной в одну из деревень Вяземского уезда прибыл к «вешнему Николе» на побывку фабричный одной из столичных фабрик, уроженец этой деревни. Николин день он справил по-фабричному и к вечеру напился до такого остервенения, что, вернувшись с гульбища под кров родительский, выхватил с божницы икону Святителя и с криком: «Ну, ты, поворачивайся – пля¬ши со мною!» – пустился в пляс, обхватив икону обеими руками. Родные бросились его останавливать: не тут-то было! – удержать его уже не было никакой возможности. С ужасом смотрят несчастные родители на эту дикую пляску, а безумец все пляшет да пляшет. Пляшет час, пляшет два, пляшет третий: кружится, не останавливаясь, по гор¬нице, видно, уже не в себе и не своею силою. Смекнули тут, что это уже не пляска, а Божья кара: бросились за священ¬ником... Пока бегали за священником, успела собраться толпа зрителей со всей деревни, а несчастный кощун¬ник все продолжает плясать и кружиться.

Пришел батюшка, стали в соседнем помещении служить молебен, и только после продолжительной и усиленной молитвы священника остановилась эта страшная пляска, и плясун рухнул на пол, как мертвый. На другой день его свезли в Вяземскую боль¬ницу, где он находится еще и по сие время.
«Теперь, – сказывал монах,– у нас после этого случая совсем тихо стало. А что до него творилось-то, и вспом¬нить страшно! Доходило до того, что идет не вовремя грозовая туча, а мужики и бабы ей кулаки доказывают, грозятся на небо и кощунствуют самыми скверными словами».

Из книги С. Нилуса
«На берегу Божьей реки», 1916 г.

По благосолвению Высокопреосвященнейшего Сергия, архиепископа Самарского и Сызранского

Антон Жоголев

СТОЯНИЕ ЗОИ
ЧУДО СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ В САМАРЕ

быль

Вся земля да поклонится Тебе, Господи, да поет хвалу Имени Твоему, да возблагодарит Тебя, хотящего отвратить многих от пути нечестия к вере истинной.

Событие это произошло в Куйбышеве в 1956 году в день Нового года, когда у христиан дни Рождественского поста. Задумала Зоя, работница трубочного за¬вода (ныне завод им. Масленникова – А. Ж.), устро¬ить вечер с танцами по случаю приезда ее жениха. Воп¬реки воле своей благочестивой матери, которая пошла в этот вечер в церковь помолиться. Пришли гости: семь девиц и семь молодых людей. Они соединились в пары и стали танцевать, а Зоин жених Николай еще не при¬шел. Зоя задумала снять с божницы образ святителя и Чудотворца Николая и сказала: «Пойду с ним танце¬вать». Подруги ее уговаривали: «Не делай, Зоя, греха», – но Зоя не послушалась уговоров подруг и дерзко от¬ветила: «Если есть Бог, пусть он меня накажет».

Начались танцы, Зоя прошла два круга – и тут под¬нялся невероятный шум, вихрь, молоньи (молнии), невыносимый свет... Веселье обратилось в ужас, все в страхе выбежали из комнаты, только одна Зоя осталась с иконой святите¬ля и Чудотворца Николая в руках, онемевшая, холодная, как мрамор. И никакие усилия прибывших медиков не могли привести ее в нормальное состояние. Иглы шприцев гнулись и ломались об ее окаменевшее, словно из мрамора, холодное тело. Но сердце билось, Зоя была жива. Ноги ее были словно прикованы к полу, и попытки взять ее под наблюдение в больницу не удались.

Пришла мать и лишилась рассудка. Но ее вера в ми¬лосердие Божие, горячие молитвы о помиловании до¬чери восстановили ее силы, она пришла в нормальное состояние: слезно молилась и взывала пред Богом о прощении и помощи...

Послали просьбу к Святейшему Патриарху Алексию помолиться о помиловании Зои. «Кто наказал, Тот и помилует», – ответил Патриарх.
Первые дни дом был окружен множеством народа, верующие и любопытные приходили даже издалека. Но скоро властями была поставлена стража, посетителей не пускали в помещение. Дежурство производи¬лось посменно двумя милиционерами по восемь часов. И вот эта стражу, поставленная Советской влас¬тью, как некогда римские воины у Креста Спасителя, как стража Пилата у гроба Господня, была первым сви¬детелем великих знамении и чудес у мраморной статуи живой девы Зои. Ибо сердце Зои билось, в том убедился приезжавший из Москвы профессор медицины. Он непрерывно наблюдал за ней. Суточное без¬молвное стояние Зои нарушалось полуночными кри¬ками, приводившими в страх и трепет дежурных и неотлучно стоявшую на молитве скорбящую мать. Неко¬торые из дежурных милиционеров 28-32 лет поседели от ужаса и полуночных взываний: «Мама, молись за меня! В грехах погибаем. Молись!»

Близилось Рождество Христово. Мать Зои хотела взять икону святителя и Чудотворца Николая и воздать ей должную почесть, поставить в передний угол. Но никто из присутствовавших не мог взять из рук Зои икону святителя, ибо неверием были исполнены их сердца.

В самый праздник Рождества Христова, полный веры и благоговения, пришел иеромонах Серафим, и пламенным усердным молением он освятил воду перед иконою святителя, и со страхом Божиим и верою легко взял образ святой из рук Зои, сказав при этом: «Теперь надо ждать знамения в Великий Христов день, а если оно не последует, недолог и конец мира». На эти слова его недостойные слушатели ополчились, ибо в их сердцах жило нечестие. Отец Серафим, благочести-вый иеромонах, был взят на допросы и следствия, где находился долгое время, и там его заставляли объявить перед всем народом, что никакого чуда на самом деле нет. Но раб Христов не солгал пред Лицом Господним...

Посетил Зою и усердный молитвенник, имеющий великую силу, митрополит Московский Николай. Он подтвердил слова благочестивого иеромонаха Сера¬фима и, совершив моление, сказал: «Нового знаме¬ния надо ждать в Великий день».

Близился праздник Благовещения Пресвятой Девы Марии. Дом, где находилась Зоя, как всегда, был закрыт для посетителей, но вот приходит благообразный старец и просит дежурных милиционеров впустить его к Зое. Ему в этом отказывают. На другой день старец опять просится в дом повидать девицу. Опять получает отказ. Но вот в день самого праздника Благовещения третья смена дежурной стражи промыслом Божиим допустила старца к Зое. И слышала стража, как он ласково спросил ее: «Ну что, устала стоять?» Сколько он там пробыл и что говорил – неизвестно, но только когда вспомнили, что прошло время и пора выпускать старца, то там в комнате никого не было, кроме мрачной холодной фигуры Зои. И в это самое время вдруг отверзлись ее уста, и на вопрос, где старец и куда ушел он, Зоя ответила: «В передний угол ушел», -– и указала на икону Святителя Николая...

Прошло четыре месяца – 128 дней, до 25 апреля по старому стилю. (Возможно, эта дата указана ошибочно, так как в 1956 году Пасха была – 23 апреля по старому стилю, а 25 апреля – третий день Пасхи, когда, по преданию, ожившая Зоя отошла ко Господу) И в ночь Светлого Христова Воскре¬сения Зоя стала взывать великим гласом свою постоянную мольбу так громко и страшно, что ночная стра¬жа в ужасе стала спрашивать: «Что ты так кричишь?» И последовал ответ Зои: «Молитесь, люди, во грехах погибаем. Молитесь, молитесь, кресты надевайте, в крестах ходите, гибнет земля, качается, как колыбель...» Она ожила. В мускулах появилась мягкость, жизне¬способность. Ее взяли, положили, а она продолжала у взывать и просить молиться, возвещая о мире, в грехах горящем, о земле, в беззакониях погибающей... Ее спрашивали: «Как ты жила? Кто тебя кормил?» – «ГОЛУ¬БИ, – был ответ, – ГОЛУБИ...» И этот ответ был воз¬вещением помилования десницы Господней, милую¬щей грешников и посылающей благодать Святого Духа на создание Свое. Ибо Он есть умилостивление за гре¬хи наши и всего мира.

Святым Духом жила душа Зои, и сердце ее билось в окамененном и холодном, как мрамор, теле. И про¬стил ей Господь прегрешение предстательством свя¬тителя и Чудотворца Николая.

Люди, объятые трепетом, слышавшие о чудесах и взыва¬ниях Зои, молились в храмах. К святой вере обратились и неверные; не носившие крестов на груди своей – стали покупать кресты, и их даже недоставало всем желающим купить. На третий день Христова Воскресения Зоя ото¬шла ко Господу, пройдя тяжелый путь стояния –128 дней перед Лицом Господним – за свои прегрешения, и Свя¬той Дух в виде голубине хранил ее жизнь, чтобы в Свет¬лое Христово Воскресение воскреснуть ей для жизни вечной. Ибо само имя Зоя означает жизнь. Дивен Гос¬подь Бог во святых Своих, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Если же кто прочитает эти чудеса и не поверит, тот согрешит. Составлено и написано рукой очевидца. Было это в 1956 году.
(Стилистика повести сохранена.)

В газете «Благовест» мы не раз писали о «стоянии Зои Куйбышевской» в 1956 году на улице Чкалова. И всякий раз эти публикации вызывали большой интересу чита¬телей. Но у многих возникал резонный вопрос: почему до сих пор никак не заявили о себе свидетели тех, хотя и давних, но все же вполне исторических событий? И вот наконец нашлись первые свидетели чуда о Зое...

В 1992 году в редакцию пришел незнакомый мужчина средних лет. Рассказал, что несколько лет назад работал в цехе зеркал, что на ул. Чкалова, как раз на¬против того дома, где окаменела Зоя с иконой Нико¬лая Чудотворца в руках...

Тогда вместе с ним еще рабо¬тали «старые кадры». Некоторые из старожилов гово¬рили ему, что видели своими глазами окаменевшую отроковицу. Она была накрыта белой простыней. И по силуэту было понятно, что она держит в руках икону. Зрелище, что говорить, запоминающееся. Они видели это в самый первый день «стояния», когда еще не было ни конной милиции, ни толпы у дома. И соседи безпрепятственно заходили в комнату, где застыла девуш¬ка, наказанная за тяжкий грех.

До сих пор жалею, что не записал имени того не¬ожиданного посетителя. Примерно в то же время в ре¬дакцию «Благовеста» пришло письмо от проживавшей в Самаре и хорошо известной многим верующим Анны Ивановны Федотовой. Вот что она сообщала: «Возле дома Зои я в те дни была дважды. Приезжала издалека, чтобы узнать, правда ли девушка окаменела с иконой в руках. Но дом был окружен милицией и туда никого не пускали.

Люди целыми днями простаивали на ули¬це. Я же не могла стоять долго, так как мне надо было в тот же день возвращаться обратно в район. И тогда я решила расспросить обо всем какого-нибудь мили¬ционера из охраны. Вскоре один из них вышел из ка¬литки. Я пошла следом за ним, и когда он зашел за угол другой улицы, я остановила его. Вежливо спросила:
«Скажите, правда, что Зоя стоит?»
Он ответил так: «Ты спрашиваешь меня о ней в точности, как моя жена. Но я ничего тебе не скажу, а лучше смотри сама...»
При этом он снял с головы фуражку и показал мне совершены седые волосы. «Видишь?! Это вернее слов... Ведь мы давали подписку... нам запрещено рассказывать о этом... Но если б ты только знала, как страшно мне было смотреть на эту застывшую девушку..!» Этот молодой, но уже седой, как старик, милицио¬нер запомнился мне на всю жизнь. Как же после этого не верить чуду!»

Впоследствии Анна Ивановна дополнила свой рассказ о той давней поездке к окаменевшей Зое:

«Возвращалась домой электричкой – я тогда жила в пригороде. И в вагоне люди только и говорили о «стоянии» девушки. Одни отмахивались: брехня, нет там ничего и не может быть, все это выдумки по¬повские. Другие пытались спорить, но как-то неубе¬дительно. Что-то, мол, все-таки есть, дыма без огня не бывает...

Мне бы промолчать – люди-то ведь всякие, можно было нарваться на большие неприятности, а я стала доказывать: это чистая правда, Зоя стоит в доме, вот только в дом к ней никого не пускают. Я сама, говорю, как раз оттуда еду – не позволили и близко подойти. Если бы девушки там не было, зачем тогда нужны все эти милицейские кордоны?!

Сидевшая рядом со мной молодая попутчица молча прислушивалась к этим спорам, а потом тихонько сказала мне:

– Значит, вы верите, что Зоя вправду окаменела?

– Конечно, верю! Я же сама там была...

– Я скажу вам больше: вы были у дома, а я – на той самой вечеринке. Я видела, как Зоя окаменела! Но мы все, кто там был, дали подписку, что будем молчать об этом. Я никому не говорю о том, что видела это чудо своими глазами, – не имею права. Вы только никому не рассказывайте, но все, что говорят об этой страш¬ной вечеринке, – правда! Зоя стоит в доме...

+ + +

30 июня 1997 года я поехал на автобусе из Самары в Дивеево вместе с десятками других самарских паломников. И на первой же остановке мне сообщили, что с нами едет женщина, которой что-то известно о «самарском чуде». Вскоре я познакомился с пожи¬лой женщиной – Антониной Васильевной Новиковой.

Вот что она рассказала:

– Мой родной дядя – Григорий Семенович Писарев – в 1956 году работал в Куйбышеве в уголовном розыске. Когда весь город узнал, что на улице Чкалова окаменела отроковица, моего дядю послали дежурить в этом доме. Не сразу, но со временем он рассказал своим жене и матери, а потом и нам всем, что сам, сво¬ими глазами видел застывшую девушку. Когда он пришел с дежурства, то обратился к жене с такими словами: «Иди, Мария, купи икону. И в церковь сходи – отдай записку за здравие...».

Мы поняли, что он видел нечто необычное... Потом уже, спустя годы, он вспомнил, что девушка стояла, как свеча, – с иконой, в голубом платье, на невысоких каблуках... Но снача¬ла на все расспросы (в основном расспрашивала его мать) он отвечал так: –«Смотри на мои волосы! Видите, какой я седой стал? Это от того, что я там увидел...»

Умер мой дядя в Самаре лет десять назад. Просил похоронить его по церковному обряду.

+ + +

Не успел я как следует осмыслить услышанное, как вдруг в разговор включился также отправившийся в паломничество настоятель самарской Софийской церкви священник Виталий Калашников.

– Анна Павловна Калашникова – тетка моей мате¬ри (сестра моей бабушки) – в 1956 году работала в Куйбышеве врачом «скорой помощи», – говорит священ¬ник.
– В тот день утром она приехала к нам домой на улицу Ленинскую и, перебудив всех, сообщила: «Вы тут спите, а весь город уже давно на ногах!»

Моя мать стала расспрашивать ее, что стряслось. И тогда Анна Павловна рассказала об окаменевшей девушке. А еще она призналась (хотя и давала подписку), что только что была в том доме по вызову. Видела застывшую Зою. Видела икону святителя Николая у нее в руках. Пыталась сделать несчастной укол, но иглы гнулись, ломались и потому укол сделать не удалось... Все находившиеся в доме были потрясены ее рассказом...

Зажечь беду вокруг себя значит непрестанно пребывать в Страхе Божием, который пожигает и уничтожает все остальные страхи.

Если во всем видеть руку Божию, верить сердцем Богу, то начинаешь лучше понимать Бога, учиться премудрости Божией в каждом событии своей жизни.

Господи, помилуй!

По началу мне было трудно читать эту кафизму, потому что я почувствовала, что не могу похвалиться тем, что от всего сердца желаю исполнять Божии Заповеди и следовать только благой Божией воле.
Совесть начала сильно обличать меня, пожигать.
Поэтому так важно всегда просить Господа:
Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. (Пс.50)

С. Нилус

К ЧИТАТЕЛЮ

В бедах и скорбях, тесным кольцом великой, тяжести сдавивших со всех сторон твое странствование по путям и распутиям жизни, столь осложнившейся в последнее время, задумывался ли ты когда-нибудь, читатель, о конечной и для всех живущих на земле единственно общей цели всех земных трудов и усилий, всех горестей и радостей, разочарований и надежд, любви и ненависти, добра и зла – всего, словом, того, из чего сплетается терновый венец твоей жизни? Да, полно, знаешь ли ты даже, что это за цель такая? А если и знаешь, то помнишь ли о ней с той вдумчивостью, какой она по важности своей заслуживает?

Не думаю. Так позволь же мне, читатель мой и брат мой во Христе, напомнить тебе, кто бы ни был ты – народов ли повелитель, иль нищий бездомный, – что для жизни твоей нет иной цели, как смерть, как приготовление к смерти.

О, слово и дело великое и страшное! И как мало на свете людей, кто бы о нем думал!

"Помни час смертный и во век не согрешишь", – взывает к нам святая наша мать Церковь. "Во век не согрешишь!" Слышишь ли, что говорит она? Забыли мы об этом для всех неизбежном часе: и во что же грехами своими обратили мы теперь весь окружающий нас мир? Забыли думать о смерти; но она не забыла о нас и с силой ужасающей все больше и яростнее, день ото дня, час от часу все безжалостнее вырывает она из рядов живых свои намеченные жертвы: война, голод, болезни, землетрясения, страшные и внезапные наводнения; общественные и семейные раздоры, доходящие до кровопролитий, в которых сыновья поднимают руку на отцов и матерей, брат на брата, мужья на жен, жены на мужей; междоусобная брань, в которой общественные отбросы и увлеченная богоборным учением обезумевшая молодежь наша в ослеплении восстает на власть предержащую и на всех, кто живет по заповедям Божьим, а не по стихиям мира. Льется кровь потоками, и коса смерти пожинает такую обильную жатву, что сердце стынет от холодного ужаса. Наступают, по-видимому, времена, о которых верные христиане предупреждены грозным словом Св. Писания, что "до узд конских будет кровь тогда" и "если бы не сократились дни те ради избранных, то не было бы спасения никакой плоти". И, тем не менее, видят все это люди, видят все ужасы смерти, и мало кто думает о смерти. Как будто временно остающиеся в живых, одни они, имеют какой-то, им одним известный залог вечной жизни на земле, и только те, которые умирали, предназначены к смерти.

Нет, друг мой читатель, и тебе, и мне, и всему живущему на земле определено "единою умрети, а затем – суд". Не обманывает тебя Богом в тебя наложенное предчувствие вечной жизни: она тебе дана, но только по смерти, как семени, которое "аще не умрет, не оживет". Весь вопрос заключен в том: как умереть и как ожить? Умереть ли для вечной жизни в грехе и в муке греха, или же для нескончаемой радости в блаженстве для правды, в вечном созерцании Источника всякой правды Отца светов, Бога Истинного?..

"В чем застану, в том и сужу"... Люта смерть грешников... Страшно грешнику впасть в руце Бога Живого в том вожделенном мире, идеже лица святых и праведницы сияют, яко светила!.. Не войдет туда ничто от скверны плоти и духа.

И слышится мне в тиши моего уединения, как враг-диавол нашептывает внимающему речам моим:

"- Не слушай его! Иди вслед за образованным миром, который уже давно на основании науки и разума отверг все эти басни отжившего свой век христианства.

Что имело смысл для младенчествовавшего и темного человечества, то "сознательным" человеком рассеяно как дым суеверия и невежества. Из рук своекорыстных жрецов алтаря вырвана теперь власть морочить людей угрозой вечной жизни по смерти в вечных муках, предназначенной будто бы для тех, которые рабски не следуют в этой жизни их правилам. Смотри, даже простой народ, и тот уже понял, что он был окован в своей свободе, в свободном своем достоинстве человека, путами жреческой морали, на которой столько веков строилось рабство и угнетение личности во имя какой-то вечности в блаженстве, которой не видал никто, а все видели тиранию немногих над всеми, благополучие и довольство единиц, основанное на нищете, труде и горе миллионов, довольно сказок о Царстве Небесном; нам подай по праву принадлежащее каждому царство земное!"

Знакомые лукавые речи! Кто только не слыхивал их на своем веку, и не только извне, но и в тайниках глубинных своего сердца!.. Но не прельщайся ими, читатель, – они обманут тебя, как обманули и погубили уже многих, – а последуй-ка лучше за мной в ту область, которая зовется миром своего и чужого опыта в духовной жизни, в мир наблюдений и воспоминаний как лично своих, так и тех людей, которые в той области тоже кое-что видели и наблюдали. Ведь и это тоже наука, но редко кто знает и хочет знать эту науку. Пойдем же, заглянем туда, где над нашим с тобой братом, русским человеком, таким же, как ты и я, уже пронеслось грозное дыхание смерти, где бесшумно, но таинственно и важно совершилось величайшее таинство перехода от жизни временной в жизнь вечную.

Пойдем же за мной туда, пока мы еще с тобой живы, пойдем хоть из простого любопытства!..

http://azbyka.ru/vera_i_neverie/zhizn_posle_smerti/1g35-all.shtml#1

Как душе, совлекшейся своей земной оболочки, нет границ ни во времени, ни в пространстве, так нет их и для мысли: из пределов родного края, где я провел свое детство и юность свою, исполненную сладких мечтаний, где холод рассудочного опыта разбил в черепки и прахом развеял хрупкий сосуд грез детства, юношеского задора, энергии молодости, летит она оттуда, неудержимая, в иные края, под иное небо – из степей юга, к лесам и озерам хмурого севера. Если не скучно, последуй и ты за ней, мои дорогой читатель!..

На твоих глазах поднялись и улетели к "третьему небу" два праведника, две чистые христианские души, из которых одна волей Божьей познала свое место на земле, свое земное назначение и отошла к своему Господу, совершив течение подвига доброго, достигнув полноты времени жизни, назначенного для земнородных (Замечательное и знаменательное совпадение: отец Мелетий положил начало своему иночеству в Предтеченском скиту Оптиной Пустыни, а начало вечной своей жизни – в храме, посвященном тому же святому имени. Таковы судьбы Божьи! – Прим. составителя).

Другой не было дано этого удовлетворения; но за то и сокращен был срок ее приготовления к вечности и скорее призвана была она в небесные обители Отца света незаходимого, света всякой истины, всяческой радости. Кто познает пути Господни к вечному спасению, и кто был Ему советником!..

Когда угодно было Богу с места моей родины и моей почти двадцатилетней деятельности переселить меня сперва в Петербург, а затем в благословенный уголок Новгородской губернии, в тихий и богобоязненный городок Валдай, где еще недавно "уныло" звенел "колокольчик, дар Валдая" под дугой ямщицких троек, теперь – увы! – раздавленных новой железной дорогой, нам с женой пришлось встретиться и сблизиться там по вере христианской с одним из местных священников, который и стал нашим духовным отцом. Как-то на исповеди он, по какому-то случаю, сказал моей жене:

"А ведь, знаете, что и в наше даже время некоторые люди удостаиваются видеть своего Ангела!"

Подробностей батюшка не сообщил жене, и я решил при первой с ним встрече расспросить его об этом как следует. Вот что по этому поводу записано в моих заметках:

Сегодня (25 апреля 1907 года) я напомнил батюшке об исповеди жены и спросил его:

"Батюшка! Что вы сказали жене на исповеди о явлении кому-то из ваших духовных детей Ангела?"

"Да, – ответил он мне, – это дело было, но я знаю о нем из исповеди моего прихожанина, а исповедь – тайна".

Я не унялся и стал настаивать:

"А жив, – спросил я, – этот ваш прихожанин?"

"Нет, умер!"

"А если так, – сказал я, – то отчего же вам не рассказать, особенно если рассказ ваш может послужить и нам, грешным, на пользу?"

Подумал, подумал мой батюшка да и рассказал следующее:

"Был у меня в деревне один прихожанин по имени Димитрий; был он крестьянин и человек жизни плохой: и на руку нечист, и сквернослов, и пьяница, и блудник – словом, последний, казалось, из последних. Долго он жил так-то, и не было никакой надежды на его исправление. Только как-то раз собрался он ехать в поле на пахоту; вышел из избы в сенцы и вдруг почувствовал, что кто-то с большой силой ударил его по затылку, да так ударил, что он как стоял, так и свалился лицом вниз прямо на пол и разбил себе лицо до крови.

Никого на ту пору в сенцах не было, и сам Димитрий был совершенно трезв. Шибко его это поразило и испугало.

"Приехал я в поле, – рассказывал мне после на исповеди Димитрий, – лицо мое все в крови. Обмыл я лицо в ручейке, а за работу приняться не могу – все думаю: за что же это такое со мной было?.. Сел я на меже и все думаю да думаю – жизнь свою окаянную поминаю. Долго я так-то думал и надумал порешить со старой своей грешной жизнью и начать жизнь новую, по-Божьему, по-христианскому. Стал я посреди своего поля на коленки, заплакал, перекрестился да и сказал громко Богу: клянусь Тебе Именем Твоим, что уже грешить теперь вперед не стану!.. И стал я с тех пор иной человек – все старое бросил: не воровал, перестал пить, сквернословить, блудничать..."

"И что же, – спросил я Димитрия, – неужели тебе после твоей клятвы и искушений не было?"

"Как не быть? Были, батюшка: очень тянуло опять на старое; но Бог помогал – удерживался. Раз вот только, было, не удержался. Был в соседнем селе престольный праздник и ярмарка – я туда и отправился. Иду я по шоссе и вижу: лежит на дороге чей-то кошелек, да такой туго набитый деньгами, что я первым долгом схватил его да себе в карман; не успел даже и денег сосчитать – боялся, как бы кто не увидел. Только одно успел я разглядеть, что и бумажек и серебра в кошельке было много. Иду я, поднявши кошелек, да и думаю, ну уж этого-то кошелька я не отдам: если бы и встретился его хозяин – экое богатство-то мне привалило!.. Вдруг – хлоп! – и растянулся я на шоссе лицом о шоссейный щебень и опять, как тогда, разбил я в кровь все свое лицо, хоть и пьян не был. Поднялся я с земли и вижу: откуда-то посреди шоссе, где быть не должно, лежит четверти в полторы вышиной камень – о него-то я, значит, и споткнулся. Выругался я тут самым скверным, черным словом, и в ту же минуту надо мной, над самой моей головой, что-то вдруг как зашумит, точно птица какая-то огромная. Я вскинул глаза вверх, да так и замер: надо мной лицом к лицу дрожал на воздухе крыльями Ангел. "Димитрий! – грозно сказал он мне, – где ж твои клятвы Богу? Я ведь слышал, как ты дал их на твоем поле, во время молитвы, я и на меже тебя видел. А теперь ты опять – за старое?..."

Я затрясся всем телом и вдруг, осмелевши, крикнул ему:

"Да ты кто? Из ада ли дьявол, или Ангел с неба?"

"Я – от верхних, а не от нижних!" – ответил Ангел и стал невидим.

"Не сразу я опомнился, а как опомнился, взял из кармана кошелек и далеко отшвырнул его от себя в сторону... На праздник я уже не пошел, а вернулся домой, все размышляя о виденном".

"Это, – сказал мне батюшка, – рассказано было мне Димитрием на исповеди. А далее вот что было: стали ходить о Димитрии слухи добрые и для всех его знавших удивительные – в корень переменился мужик к доброму... Прошло лет десять с явления Ангела; Димитрий оставался верен своей клятве. Только на одиннадцатом году приезжают за мной из Димитриевой деревни...

"Батюшка! Димитрий заболел: просит вас его напутствовать".

Я немедленно поехал. Вошел к Димитрию в избу. Он лежал на кровати с закрытыми глазами. Я его окликнул... Как вскочит вдруг Димитрий на своем ложе да как вскинет руками!.. Я перепугался и отшатнулся: в руках у меня были Св. Дары.

"Что ты, что ты? – говорю, – ведь у меня Св. Дары! Я и то их чуть из рук не выронил!"

"Батюшка! – воскликнул, захлебываясь от волнения, Димитрий, – я сейчас перед вами опять видел Ангела. Он мне сказал, чтобы я готовился, что я умру сегодня ночью".

"Да какой он из себя?" – спросил я Димитрия.

"Я было совсем ослеп от его света!" – ответил мне Димитрий в духовном восторге.

"А спросил ли ты его: простит ли Бог твои грехи?" – опять спросил я Димитрия.

"Бог простит, что духовник разрешит, – ответил мне Димитрий отрывисто, – что ты здесь отпустишь, будет отпущено и там!"

Я приступил к исповеди.

Причастил я Димитрия, и, грешен, на вид он мне показался даже и мало больным. Мужик он был еще не старый и крепкий. Уехал я от него в полной уверенности, что он выздоровеет, а об Ангеле не знал что и думать.

В эту же ночь Димитрий скончался".

Вот что рассказал мне по священству иерей добрый, настоятель одной из церквей тихого Валдая.

Кто победил страсти, тот победил и печаль. А побежденный страстями не избежит оков печали. Как больной виден по цвету лица, так обладаемый страстью обличается от печали.
Преп. Серафим Саровский

Господи, помилуй нас!

Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое. (Пс.90)

Особая сила 90-го Псалма в молитвенном утверждении, что Бог есть Заступник и надежное Прибежище всех уповающих на Него.
http://inoklife.ucoz.ru/forum/8-66-1#1608

Да, действительно Господь наш Иисус Христос плакал, и то, что тебя трогают Его слезы, говорит о твоей милостивой душе. Эти слезы приносили очищение многим. Христос плакал и о друзьях, и о врагах Своих. Он плакал об умершем Лазаре, плакал об Иерусалиме, предвидя скорое его разорение. Иисус прослезился,- написано в Евангелии (Ин. 11, 35), и еще: И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем (Лк. 19, 41). В обоих случаях Он плакал о людях, в обоих случаях это плач любви. Ибо, в то время как люди оплакивали смерть Лазаря, Господь плакал не потому, что Лазарь умер (се, пришел воскресить его ): Он плакал из-за тирании смерти, которая довлела над народом. Как же люди, созданные по образу и подобию Бога живаго, в Царстве Которого нет мертвых, могли утратить веру в жизнь, в победу Бога над смертью? Как они могли стать жалкими рабами смерти, слепо веря в ее силу и могущество? И, глядя на людей, подчинившихся тирании смерти, Иисус прослезился.
В другом случае Господь плакал об Иерусалиме, Святом Граде, прозревая его разорение и угнетение и плен детей его. Почему? Из-за несправедливости человеческой к праведникам, к Нему, Праведнику над праведниками. Из-за того, что язва неправедности разъела сердца и души людей, созданных праведным Богом. Смотря на него (на Иерусалим), заплакал о нем,- там заплакал над уже умершим, здесь над еще не рожденными. Апостол Павел напоминает нам и о третьем случае, когда Господь горько плакал о всем роде человеческом, прошедшем от начала до конца времен (см.: Евр. 5, 7-10): это было в Гефсиманском саду во время Его тяжкого борения, когда был пот Его, как капли крови, падающие на землю (Лк. 22, 44).
Эти случаи известны и описаны. А как Господь проливал слезы о роде человеческом в уединении, втайне, в ночных молитвах ко Отцу Своему, об этом знают только небесные Ангелы, которые, как воинство Царя, охраняли Его. И всегда Господь плакал не о Себе, но о людях. Эти пречистые слезы Господа - жертва за очищение и спасение рода человеческого, так же как и Его Кровь, пролитая на Кресте. Да поможет нам Господь, в память о Его святых слезах, быть лучше и ближе к Нему.
Мир тебе и благословение Божие.

Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века.
Аминь.

Что же получается, если я страшусь смерти, безмерно оплакиваю усопших, и изо всех сил цепляюсь за жизнь земную, то во время чтения этой молитвы я лгу Богу...потому что на деле оказывается чаю вовсе не жизни будущего века, а жизни сего суетного века, жизни погрязшего во лжи и безмерно страдающего без Бога смертного человечества...

Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя!

Веруешь?

Господи, помилуй!

Хранишь ли благоговейно в сердце своем слова Господа:
Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником. (Лк.,гл.14)

никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия.(Лк.,гл.9)

если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною,
ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее;
какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф.,гл.16)

...