Мысль снова и снова возвращает меня к стихотворению убитого на войне солдата...

Что-то очень сильно зацепило в его простых словах, обращенных к Богу.

Что?

Его просьба. Хотя, ведь и просьбы на самом деле никакой нет в его письме. Есть надежда.

Потрясло меня, глубоко потрясло, что он не просит у Бога для себя продления земной жизни, не просит остаться в живых в предстоящем бою...

Нет и желания смерти в его словах, есть полная покорность воле Бога, смирение и надежда на Бога, любовь к Нему.

Такое простое, но глубоко искреннее признание в любви: мне было хорошо с Тобой.

Он с искренним смирением надеется на то, что Бог примет его.... 

Потрясло ощущение того, что этот человек действительно узнал Бога...

 

Затихают суетные мысли перед молитвой простого солдата, написавшего свои предсмертные строки к Богу с распятия, стоя на краю пропасти между жизнью и смертью...

Остановлюсь и я в своем бесконечном беге в никуда, прислушаюсь к тишине, посмотрю на последний луч заходящего солнца, на бесконечность звездного неба, в благоговении преклоню колени перед несказанным величием и любовью Творца...

 

Достойное по делам моим приемлю. Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем.

Помолись Богу о моей грешной душе, солдат. У меня почему-то нет сомнений в том, что ты сейчас с Богом, как и тот раскаявшийся и уверовавший в одно мгновение разбойник, распятый когда-то вместе с Господом. 

 

А мы, разве мы не стоим на краю пропасти каждое мгновение нашей жизни?

Неужели для того, чтобы реально осознать наше крайне бедственное положение и нелицемерно искренне обратиться к Богу за помощью, полюбить Его всем нашим существом, нам необходимо попасть в такие же по истине адские внешние условия, в которых сражался этот солдат...?

 

Или, может быть, страшнее внутреннего ада нет мучений, потому что внешний ад временный, а внутренний наш ад может превратиться в вечный...?

 

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных.

 

Спасибо Тебе, Боже, за всё!