Помышление о смерти рождает всестороннее воздержание, печаль по Богу, слезные молитвы и исполнение многих заповедей Божиих.
Св. Тихон Задонский, размышляя, говорит:«Смерть нечаянно приходит и восхищает всякого, праведника и грешника, и посылает в оный век. По смерти суд Христов следует праведный, на котором слов, дел и помышлений беззаконных испытание будет, где следует или прославиться, или постыдиться. По суде две дороги откроются: едина во ад, которою поженутся грешники нераскаянные; другая в Царство Небесное, и пойдут тою праведнии и святии. Сих размышление есть истинная христианская философия, которая научает не натуру вещей испытывать, но суету мира, кратность времени и долготу вечности познавать, и сердце обращать от видимых к невидимым и от временных к вечным». Упражнение в таком любомудрии доставляет человеку знание о том, что он не вечен в этом веке, а раз так, то ничего другого не остается ему, как оставить век сей и все его предметы.«Тогда подлинно, - говорит св. Тихон, - не захочешь ни чести, ни славы, ни богатства, ни угодий в мире искать. Какая бо польза тебе от сих, которых или сегодня, или утром оставишь и нехотя? Кто бо при смерти ищет богатитися, в чести быть и славиться? Спроси у больных, находящихся при смерти: что они думают? Тогда они правильно о всех мирских вещах рассуждают: признают от сердца, что вся – суета. Ты же сейчас делай то же, признавай истину сию, и как за дымом не гоняешься, так и не будешь гоняться за суетой».
«Как хлеб нужнее всякой другой пищи, так и помышление о смерти нужнее всяких других деланий», - говорит преп. Иоанн Лествичник. Поэтому весь подвиг нашей души должен состоять в том, чтобы устремлять внимание на страшную мысль о смерти, которая, несмотря на постоянные напоминания в различных случаях жизни, постоянно уплывает из сознания человеческого. Некто, скорбя об этом, восклицал: «Гроб мой! Отчего я забываю тебя! Ты ждешь меня, ждешь, я наверно буду твоим жителем, отчего же я тебя забываю и веду себя так, как бы гроб был жребием только других человеков, а отнюдь не моим» (прим.: "некто", о ком говорит автор статьи это свт.Игнатий Брянчанинов). Причиной такого забвения является грех, которому свойственно закрывать истинное познание. Мешает помнить о конце и привязанность к миру сему. При развлечениях и заботах решительно невозможно сохранять таковую память. Поэтому преп. Иоанн Лествичник и сказал прямо, что «кто хочет непрестанно сохранять в душе своей память смерти и суда Божия, а между тем предается попечениям и молвам житейским, тот подобен хотящему плавать, и в то же время плескать руками». А св. Игнатий Брянчанинов пояснил это еще так:«Густым облаком, хотя оно состоит из одних тонких паров, закрывается свет солнца и телесными наслаждениями, рассеянностью, ничтожными попечениями земными закрывается от взора души величественное и вечное. Тщетно сияет солнце с чистого неба для очей, пораженных слепотой, и вечность как бы не существует для сердца, обладаемого пристрастием к земле».
Чтобы память смертная привязалась к нам, святые Отцы рекомендуют ежедневно выделять специальное время на размышление о смерти, ее обстоятельствах и последствиях, чтобы свыкнуться с этими мыслями или лучше всецело ими проникнуться. Впрочем, как сами же они и предупреждают, не так то просто принудить себя даже к холодному воспоминанию о смерти. Навык к рассеянию и мрачное забвение постоянно похищают мысль о смерти у начинающих трудиться в этом подвиге. Не без помощи бесовских сил неожиданно являются дела и попечения земные именно в тот час, который мы отделили для дел и попечений небесных или возникают помыслы сомнения относительно пользы подобного подвига, помыслы насмешки и хулы, именующих его странным и глупым.
Но самым сильным противодействием в этом подвиге является мучительный страх, производимый живым воспоминанием о смерти. При одной только мысли ужас наполняет воображение наше, сердце начинает томиться невыносимой тоской, и холодный трепет пробегает по телу. Это естественно для всякого живого существа. По сути страх смерти есть желание жизни, которое помогает сохранять ее. Чувство это неизбежно для всякого, кто облечен в тело. И Богочеловек ужасался при мысли о смерти, моля Отца Своего пронести чашу сию (Мф. 26;39), и всем нам нет возможности избежать подобного страха. Материалистическая философия, господствовавшая в прошлом веке, пыталась помочь людям, утверждая, что страха смерти вообще быть не должно, потому что не может быть страшно то, что естественно. Признавая всю логичность подобного утверждения, мы должны только заметить, что данное заявление не могло никого убедить по той простой причине, что смерть для живого существа есть явление противоестественное, явившееся в стране жизни как следствие греха (Иак. 1;15). Поэтому всем нам в той или иной степени присущ страх смерти. Этот страх усиливается еще от того, что, думая о конце нашего земного существования, мы думаем не о смерти тела, а о смерти вообще как о чем-то страшном и непонятном. Подобная ошибка мышления очень сильно пугает и рождает желание совсем об этом не думать. В результате мы знаем о смерти очень мало, в то время как самое страшное в ней - именно неизвестность того, что будет с нами дальше. Отказываясь же думать и узнавать, мы делаем неизвестность еще более темной и страшной. При этом смерть от того, что о ней не думают, не исчезает и страх смерти тоже не исчезает, а прячется глубоко в сознании, все время отравляя радость жизни. Стараясь не думать о смерти, мы боимся ее больше, чем могли бы. Мы не знаем, но подсознательно чувствуем, предчувствуем, что после смерти нас может постигнуть что-то нехорошее, которое мы не состоянии будем изменить. Страшит неизвестное, угрожающее и неотвратимое будущее. Избавиться же от страха смерти никогда не удастся, потому что этот страх нужен. Память смертная необходима и благодетельна для полноценного и достойного человеческого существования. Вследствие чего у праведника есть вера и надежда, а у грешника, наоборот, страх и отчаяние, в силу его неготовности к смерти. Но как бы глубоко не потрясал душу этот страх, по словам преп. Иоанна Синайского, «не нужно останавливаться, но прилагать страх к страху, пока не истощится последняя сила в костях». Не нужно отвергать этого делания из-за отчаянного страха, от него рождающегося, ибо такой страх, по слову того же святого Отца, есть «признак нераскаянных согрешений». Следовательно, надо желать раскаяния в совершенных грехах, а не желать грешить дальше, избегая памяти смертной.
...уразумев конечность краткой жизни нашей и ужасную будущность нерадеющих о ней, отвратим умное око наше от пристального внимания на приятную, но обольстительную красоту мира сего и обратим его к страшному, но спасительному зрелищу – предстоящей нашей смерти. Кто будет чаще созерцать сие страшное зрелище и «не станет уклоняться и бегать сердечного болезнования, порождаемого страхом вечного мучения, но будет последовать ему произволением сердца и по мере успеха все более и более стягивать себя узами его, тот - по слову св. Симеона, -поспешнее будет шествовать». И нет сомнений в том, что такое шествие по пути спасения не замедлит скоро представить шествующего пред лице Царя царствующих и насладиться неизреченным зрелищем, которого человеческое око никогда еще не видело (1Кор. 2;9).
(обратная связь)
