День Благовещения Пресвятой Богородицы открывает таинство нашего спасения, таинство, в котором Бог становится Человеком, чтобы человека соделать Богом. Но этот праздник является для нас также и еще одним поводом вспомнить о страшной губительной язве нашего времени – абортах. Ведь обычным аргументом в пользу аборта на ранних сроках является рассуждение о том, что эмбрион в первые недели (а то и месяцы) существования – это не человек, а так... биомасса, сгусток плоти.
Христианин никак не может согласиться с подобными теориями, поскольку опирается в своих рассуждениях как раз на события Благовещения. Зачавшийся во чреве Пречистой Девы Сын Божий становится Сыном Человеческим в сам момент зачатия, а не через 40 недель или какой-либо другой период времени. Почему и называется этот праздник началом («главизной») нашего спасения, когда «Сын Божий Сын Девы бывает»[1].
Аборт на любом сроке беременности в христианстве считается убийством. Но донести эту простую мысль до многих людей зачастую невозможно. К сожалению, в подавляющем большинстве случаев женщина с опытом абортов скорее готова убить человека, доказывающего, что аборт – это убийство, чем согласиться с его доводами. С позиций православной аскетики такая реакция вполне объяснима. Душа человека, совершившего смертный грех, умерщвляется и впадает в состояние, которое на языке православных молитв называется «окамененным нечувствием».
Пишущему эти строки приходилось слышать рассказ о голоде на Украине в 30-х годах прошлого века от современника тех событий. Известно, что голод тогда привел к массовому людоедству. Рассказчик поделился одной интересной деталью. По его словам, люди в семьях, причастных к людоедству, приходили в состояние некоего анабиоза. Они переставали общаться, теряли обычные человеческие реакции, да и сам человеческий облик. Некоторые доходили до того, что переставали топить имевшуюся в доме печь и разжигали прямо в доме костер, дым от которого уходил через пробитую в потолке дыру.
Убийство есть убийство. Огонь обжигает и того, кто не знает свойств огня. Человек, причастный к совершению аборта, даже если он не воспринимает его как убийство, умерщвляет свою душу. Оживить ее может лишь покаяние, но парадоксальность ситуации в том, что для души, умерщвленной грехом, покаяние представляется смертельной опасностью, и прийти в это состояние человек может, за редким исключением, лишь через тяжкие скорби. Святые отцы так писали об этом: «Душа осквернившаяся ожесточается страстьми и без сечений и прижиганий уверовать не способна. Огрубелым потребны страшные испытания, ибо без сильных болей они умягчиться не могут»[2].
Прижигание в этом случае соответствует степени поражения болезнью. Бывает, что эта степень – крайняя, как, например, в случае, описанном в одном короткометражном фильме[3]. Женщина-гинеколог очень уверенно убеждает пациенток, что в аборте на раннем сроке нет абсолютно ничего страшного. За годы работы у нее выработался набор шаблонных фраз: «Дорогая моя, это пока даже не ребенок. Там нет еще ни ручек, ни ножек. На этой стадии беременности происходит обычное деление клеток... Просто – кусок мяса». И вот когда единственная дочь этой женщины-гинеколога попадает в автокатастрофу, то она слышит от хирурга, проводившего операцию, буквально следующее: «Понимаете, мы успели завести сердце, но мозг за ним не успел. Это даже уже не ваша дочь... так... кусок мяса». И ужас многолетних преступлений предстал перед глазами убитой горем матери во всей его предельной ясности и беспощадности.
– Отмени все операции, – говорит она по телефону своей акушерке.
– На завтра? – уточняет та деловито.
– Нет, не на завтра... Навсегда. Абортов больше не будет.
Страшное прозрение. И какой ценой! Но всё же оно наступило. Хотя могло и не наступить. Как в ситуации, описанной в Откровении Иоанна Богослова: «И они кусали языки свои от страдания, и хулили Бога небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих» (Откр. 16: 10–11).
Дай же Бог нам всем быть внимательней к божественным внушениям и не заставлять Господа прибегать к столь радикальным средствам вразумления.
"Я часто задумываюсь, почему женщины не понимают или не желают понять, на какое страшное злодеяние они идут, совершая аборт? Этой весной в социально-экономическом институте Саратова мы проводили выставку противоабортной тематики. В библиотеке были размещены стенды с иллюстративным материалом. Приходили группы студентов, и мы (то есть я — священник — и доктор из общества православных врачей) проводили для них лекцию. Однажды после лекции знакомые, стоящие вместе со студентами, транслировали мне слова одной девушки. «Ну и что? — сказала она, слушая нас. — У меня мама сделала три аборта — и ничего!» Я сожалею, что не слышал этих слов и не смог с ней поговорить. Очень хотелось спросить, неужели она действительно не понимает, что на месте тех трех убитых братьев или сестер могла быть она? Что родная мамочка пошла бы к врачу и попросила избавить ее от собственной дочери? Врач взяла бы инструмент и начала доставать ее из материнской утробы. Она пыталась бы спрятаться, безмолвно кричала, но деться в маме было бы некуда, клещи достали бы всюду. И ей бы оторвали руки, ноги, голову, вытащили по частям наружу!.. И вместо нее в социально-экономическом институте учился бы кто-нибудь другой, тот, кого родная мама решила бы все-таки оставить в живых. Неужели это не доходит?" Священник Дионисий Каменщиков
Из комментариев: "Да как после такого можно спокойно жить, что-то делать, вообще существовать?! Мне кажется, женщина после аборта как неживая, вместе с её ребёнком умирает и она."
"Я почти счастливый человек..У меня для этого все есть: заботливый муж, любимое занятие, достаток, живые родители и трое деток...но иногда я плачу по ночам тихо, уткнувшись в подушку, чтоб никто не знал...я плачу по моим нерожденным детям. У меня их пятеро: два выкидыша, одна замершая беременность, один пузырный занос и один аборт. Я стыжусь об этом говорить, я боюсь об этом говорить, я самая несчастная мать– я убила свое дитя. Зачем? Как я могла? Как с этим жить? Эти вопросы я задаю себе почти каждый день. Я вышла замуж в семнадцать лет по большой любви, в девятнадцать родила сынишку. В двадцать оказалось опять беременной. Кто первый сказал, что надо делать аборт я не помню. Помню, как ревела по ночам, как ездила советоваться к маме, как умоляла мужа, как хотела сбежать от врача...Меня не привязывали к креслу, муж не грозил меня бросить, мама говорила думай сама, но...Я училась в институте, муж еле зарабатывал, зато гулял, мама болела, жили со свекровью, маленький ребенок...Сейчас мне все эти причины кажутся бредом, а тогда весомыми аргументами против рождения ребенка. Только я не знала, что ребенок живет не только в утробе, но и в душе. И что из души детей не вырезать... Мне есть с чем сравнивать. Я очень люблю своих рожденных детей– они очень красивые, умные, добрые. Я день и ночь думаю и беспокоюсь о них. Каждую беременность я вынашивала мучительно трудно. Спустя несколько лет после аборта мы с мужем разошлось, потому что я возненавидела его. После нескольких лет мучений примирились, решили отмаливать наш грех. Ооочень хотели детей. Годы лечения, молитвы, забеги по святым местам – беременность! и она оказалась замершей, чистка...Проснулась я после наркоза на той же койке, что и после аборта. В отделении 6 палат, 24 койки, а я всегда просыпаюсь на одной и той же. Когда открываю глаза нет сил даже удивляться или плакать – просто пустота. Потом снова врачи, больницы, молитвы, выкидыши, нервные срывы, страшные депрессии, снова врачи и т.д. Но заметила, что это горе время лечит, опустошение проходит, да и говорить о потере беременности не стыдно...А про аборт очень, больно, стыдно, страшно даже спустя 15 лет. Эта боль, страх, стыд не проходит ни после исповеди, ни после рождения детей, ни после ночных рыданий, наоборот с годами все острее. И еще более острее чувствуется нехватка этого ребенка. Как– то ощущается его присутствие... Я очень люблю моих детей, но того, которого не захотела, люблю еще больше. Очень хочу посмотреть в его глаза и попросить прощение...
Не верьте, что сделав операцию по прерыванию беременности, вы избавитесь от проблем и станете счастливыми – , наоборот, потеряете покой в душе и счастье в жизни..."
Я разменной была монетой, во мне не было той цены, чтобы кто то, увидев это, захотел бы поднять с земли. Мне хотелось кричать от боли, мою душу терзали грехи, только слышала я сквозь слёзы - бесполезно, потеряна ты! Когда сил моих больше не стало, смерть стояла уже вблизи, я один только стон издала - Господи, пощади! И мой крик был услышан на Небе, хоть надеяться не было сил! Бог нашёл меня и ответил! Он простил меня, люди, простил! Как потерянные монеты, мы разбросаны по земле, нас не видно, но знайте это - Бог вас ищет и хочет спасти!
(обратная связь)
